История
Как корейцы появились в России. Адаптация корейцев в Российской империи
Переселение первых корейцев из Кореи на Дальний Восток России началось практически сразу после включения территорий Приамурья в состав Российской империи согласно Айгунскому договору 1858 года и Приморья согласно Пекинскому трактату 1860 года. Главным мотивом, который толкал корейцев к миграции на российский Дальний Восток была экономическая ситуация в Корее. Эта причина была тесным образом связана и с политической ситуацией в стране, где народ подвергался жестокому гнету со стороны властей.
Карта Уссурийского края, составленная Н.М. Пржевальским в 1870 году.
Попадая в Россию, корейцы оказывались в зените внимания властей, т.к. невозможно было игнорировать такую большую по численности группу иноземных мигрантов. Естественно, перед властями встал вопрос – что с ними делать? Первый вариант – препятствовать заселению. Второй вариант – разрешить заселение.
Первый вариант отпадал сразу по той причине, что остановить поток мигрантов было невозможно ввиду открытости границ и нехватки средств для этого. Но самое главное – этот дальний край России необходимо было осваивать, и поэтому второй вариант оказался наиболее разумным.
В разные годы отношение русских властей к корейской миграции постоянно менялось. Одни желали использовать труд работящих корейцев, другие – боялись, что корейская колонизация пойдет слишком уж успешно, и Приморье однажды станет не русским, а корейским. Так, например, генерал-губернатор П.Ф.Унтербергер называл корейцев «желтой угрозой». Эмиграции в Россию препятствовали и корейские власти, недовольные сокращением «налогооблагаемой базы».
Первый вариант отпадал сразу по той причине, что остановить поток мигрантов было невозможно ввиду открытости границ и нехватки средств для этого. Но самое главное – этот дальний край России необходимо было осваивать, и поэтому второй вариант оказался наиболее разумным.
В разные годы отношение русских властей к корейской миграции постоянно менялось. Одни желали использовать труд работящих корейцев, другие – боялись, что корейская колонизация пойдет слишком уж успешно, и Приморье однажды станет не русским, а корейским. Так, например, генерал-губернатор П.Ф.Унтербергер называл корейцев «желтой угрозой». Эмиграции в Россию препятствовали и корейские власти, недовольные сокращением «налогооблагаемой базы».
Павел Федорович Унтербергер - Приморский губернатор (1888-1897), Приамурский генерал-губернатор (1905-1910)
Расселение корейцев на территории Российской империи происходило крайне неравномерно. Где-то они жили вперемешку с русскими. Но чаще корейцы жили компактно и изолировано от русского населения края. Понятно, что во втором случае взаимоотношения с русскими были крайне несущественными. В этих компактных изолированных районах корейцы сохраняли свой традиционный быт, культуру, язык.
Почему же происходило формирование этих изолированных корейских районов на русском Дальнем Востоке? Прежде всего, из-за не прекращающейся массовой миграции корейцев в Россию. В этих условиях русской администрации края, имевшей в тот период небольшие людские и технические ресурсы, было трудно проконтролировать не только переселение корейцев в Россию, но и дальнейший процесс их оседания на территории Дальневосточного края. Как отмечал В.В.Граве: «Контроль над корейцами ничтожен. Они оставлены на произвол судьбы, ведут обособленную жизнь».
Ярким примером района в Дальневосточном крае, где компактно проживали корейцы, являлся Посьетский участок Приморья, расположенный на юге и граничивший непосредственно с Кореей. В Посьетском районе удельный вес корейцев превышал 96 процентов. Но по мере удаления к северу плотность корейского населения становилась все меньше.
Вследствие обширности территории Российской империи и отсутствия эффективной политики властей по закреплению переселенцев в определенных районах, некоторые корейцы стали переселяться с Дальнего Востока в другие регионы страны – на территорию Сибири, Европейской части России, а также в Среднюю Азию.
Появление первых групп корейцев в Средней Азии датируется второй половиной XIX века. Однако, число корейцев здесь было крайне малочисленно. По данным переписи населения Российской империи 1897 года, в Туркестанском крае на территории Ферганской области проживало всего трое корейцев-мужчин: один из них жил в Кокандском уезде, другой – в Наманганском уезде, третий – в городе Намангане
Но вернемся на Дальний Восток России, где в период с 60-х годов XIX усиленно формировалась корейская община. Помимо изолированных районов проживания, корейцы поселялись и по соседству с русским населением края. Например, была определенная община в г. Владивостоке. Здесь происходило активное общение с русскими, вследствие чего корейцы быстрее усваивали элементы русской культуры.
Бедные слои корейского населения составляли подавляющее большинство всех российских корейцев. Это объяснялось не прекращавшейся миграцией из Кореи и постоянным пополнением общего количества корейского населения в России.
Некоторые корейцы приезжали в Россию ради временного заработка. Но большинство стремилось осесть на русском Дальнем Востоке, получить российское гражданство.
В 1891 г. Приамурский генерал-губернатор барон Корф издал распоряжение, по которому корейцы в России были разделены на три категории. Лицам первой категории (переселившимся до июня 1884 г.) разрешалось принять русское гражданство. Лица второй категории, переселившиеся после указанного срока, подлежали обратному выселению в Корею. К третьей категории относились лица, приезжавшие в Россию на определенный срок.
Данное решение способствовало социально-экономическому расслоению корейцев в крае. Корейцы первой категории получили доступ к тем преференциям, которое имело русское население края. Им выдавались особые свидетельства с указанием в них года переселения всех членов семьи. Им разрешалось образовывать новые селения с выдачей каждой семье по 15 десятин земли. Корейцы второй категории лишались права на дальнейшее пользование казенными землями. Они были обязаны ликвидировать свое хозяйство и покинуть пределы страны. Корейцам третьей категории разрешалось проживать в пределах Российской империи только по получении билетов на жительство.
Из среды корейцев-землевладельцев, или так называемых «корейцев-стодесятников», наделенных крупными земельными наделами, образовалась прослойка зажиточных корейцев. Среди них появились первые корейцы, обученные в высших учебных заведениях России.
Стоит отметить, что испокон веков образование было одним из самых важных приоритетов в жизни каждого корейца. Корейцы всегда стремились отдать своих детей в учебные заведения.
Попадая в пределы Российской империи, корейцы оказывались под влиянием политики русификации. Большей частью корейцы переселялись в Россию из северных провинций Кореи, поэтому в большинстве своем они говорили на северо-восточном (хамгëнском) диалекте корейского языка, который сильно отличался от литературного сеульского диалекта. Этот язык был прародителем сохранившегося до наших дней диалекта корейского языка корейцев СНГ – корё мар. Лингвисты утверждают, что корё мар это уникальная форма диалекта, уходящего корнями в XV в. и законсервировавшегося в результате длительной изоляции от складывающегося литературного корейского языка
Обучение корейцев русскому языку было важной частью политики их ассимиляции. Н.Насекин писал, что «если в задачи русского правительства, здесь, на Дальнем Востоке, должно входить быстрое и прочное ассимилирование инородцев, то одним из главных средств для этого является русская школа, устроенная и обставленная сообразно этой цели».
В первые же годы власти в крае приступили к выполнению намеченной задачи. В 1866 году генерал-губернатор Восточной Сибири препроводил военному губернатору Приморской Области 100 рублей серебром на учреждение в гавани Посьета «особой школы для обучения русскому языку детей, переселившихся к нам корейцев». Русскоязычное образование на Дальнем Востоке России было представлено русскими школами: как правительственными, так и церковно-приходскими, миссионерскими школами.
Корейцы стремились выучить русский язык, прежде всего, потому, что связывали свое будущее именно с Россией. В этом случае, изучение русского языка становится для них жизненно необходимым для выживания и адаптации.
Корейцы понимали, что без русского языка они не смогут занять более выгодные для себя позиции на новой земле. Особенно это было понятно для тех корейцев, кто жил в непосредственной близости с русским населением. Менее ярко это проявлялось в местах компактного проживания корейцев, где можно было обходиться без знания русского языка.
Деятельность лидеров антияпонского национально-освободительного движения, известных просветителей и материально-финансовая помощь широких слоев корейского населения способствовали образованию на Дальнем Востоке сельских школ. В конечном итоге на русском Дальнем Востоке к началу 1917 г. не оставалось ни одного корейского селения, где бы не действовали школы с начальными классами обучения. В городских центрах, таких как Владивосток, Хабаровск, Никольск-Уссурийский и в других в местах компактного проживания, корейская общественность также пыталась организовать такие школы и училища
Но в царский период обучение русскому языку не охватило широких масс корейского населения края. Основными причинами были: недостаточное финансирование образования властями, отсутствие квалифицированных учительских кадров, а также характер расселения корейцев (интерес к русскоязычному образованию в основном проявляли корейцы, жившие в этноконтактных зонах). С.М. Меркулов писал, что «...селясь в крае со своими семьями, корейцы вообще имеют большое влечение к русским школам. Корейцы отличаются стремлением, как только позволяют им средства, устраивать жизнь по образцу русских и вообще стремятся походить на европейцев»
Помимо государственной системы образования важным звеном общественного устройства России XIX в. являлась православная церковь. Церковь и школа были неразрывными, т.к. именно священнослужители были, как правило, единственными грамотными людьми в русских деревнях, умевшими читать и писать. Они совмещали в себе и служителей культа и первых учителей.
Просвещение корейцев, как и других народов царской России, самым тесным и непосредственным образом было связано с началом и развитием православной миссионерской деятельности, с церковной и духовной жизнью.
Обучение русскому языку зачастую совмещалось с принятием корейцев в православие. Н.М.Пржевальский писал, что православная церковь сможет сыграть существенную роль в процессе русификации: «Важным средством подобного перерождения и обрусения как корейцев, так и прочих инородцев нашего Уссурийского края, должна явиться православная пропаганда».
Почему же происходило формирование этих изолированных корейских районов на русском Дальнем Востоке? Прежде всего, из-за не прекращающейся массовой миграции корейцев в Россию. В этих условиях русской администрации края, имевшей в тот период небольшие людские и технические ресурсы, было трудно проконтролировать не только переселение корейцев в Россию, но и дальнейший процесс их оседания на территории Дальневосточного края. Как отмечал В.В.Граве: «Контроль над корейцами ничтожен. Они оставлены на произвол судьбы, ведут обособленную жизнь».
Ярким примером района в Дальневосточном крае, где компактно проживали корейцы, являлся Посьетский участок Приморья, расположенный на юге и граничивший непосредственно с Кореей. В Посьетском районе удельный вес корейцев превышал 96 процентов. Но по мере удаления к северу плотность корейского населения становилась все меньше.
Вследствие обширности территории Российской империи и отсутствия эффективной политики властей по закреплению переселенцев в определенных районах, некоторые корейцы стали переселяться с Дальнего Востока в другие регионы страны – на территорию Сибири, Европейской части России, а также в Среднюю Азию.
Появление первых групп корейцев в Средней Азии датируется второй половиной XIX века. Однако, число корейцев здесь было крайне малочисленно. По данным переписи населения Российской империи 1897 года, в Туркестанском крае на территории Ферганской области проживало всего трое корейцев-мужчин: один из них жил в Кокандском уезде, другой – в Наманганском уезде, третий – в городе Намангане
Но вернемся на Дальний Восток России, где в период с 60-х годов XIX усиленно формировалась корейская община. Помимо изолированных районов проживания, корейцы поселялись и по соседству с русским населением края. Например, была определенная община в г. Владивостоке. Здесь происходило активное общение с русскими, вследствие чего корейцы быстрее усваивали элементы русской культуры.
Бедные слои корейского населения составляли подавляющее большинство всех российских корейцев. Это объяснялось не прекращавшейся миграцией из Кореи и постоянным пополнением общего количества корейского населения в России.
Некоторые корейцы приезжали в Россию ради временного заработка. Но большинство стремилось осесть на русском Дальнем Востоке, получить российское гражданство.
В 1891 г. Приамурский генерал-губернатор барон Корф издал распоряжение, по которому корейцы в России были разделены на три категории. Лицам первой категории (переселившимся до июня 1884 г.) разрешалось принять русское гражданство. Лица второй категории, переселившиеся после указанного срока, подлежали обратному выселению в Корею. К третьей категории относились лица, приезжавшие в Россию на определенный срок.
Данное решение способствовало социально-экономическому расслоению корейцев в крае. Корейцы первой категории получили доступ к тем преференциям, которое имело русское население края. Им выдавались особые свидетельства с указанием в них года переселения всех членов семьи. Им разрешалось образовывать новые селения с выдачей каждой семье по 15 десятин земли. Корейцы второй категории лишались права на дальнейшее пользование казенными землями. Они были обязаны ликвидировать свое хозяйство и покинуть пределы страны. Корейцам третьей категории разрешалось проживать в пределах Российской империи только по получении билетов на жительство.
Из среды корейцев-землевладельцев, или так называемых «корейцев-стодесятников», наделенных крупными земельными наделами, образовалась прослойка зажиточных корейцев. Среди них появились первые корейцы, обученные в высших учебных заведениях России.
Стоит отметить, что испокон веков образование было одним из самых важных приоритетов в жизни каждого корейца. Корейцы всегда стремились отдать своих детей в учебные заведения.
Попадая в пределы Российской империи, корейцы оказывались под влиянием политики русификации. Большей частью корейцы переселялись в Россию из северных провинций Кореи, поэтому в большинстве своем они говорили на северо-восточном (хамгëнском) диалекте корейского языка, который сильно отличался от литературного сеульского диалекта. Этот язык был прародителем сохранившегося до наших дней диалекта корейского языка корейцев СНГ – корё мар. Лингвисты утверждают, что корё мар это уникальная форма диалекта, уходящего корнями в XV в. и законсервировавшегося в результате длительной изоляции от складывающегося литературного корейского языка
Обучение корейцев русскому языку было важной частью политики их ассимиляции. Н.Насекин писал, что «если в задачи русского правительства, здесь, на Дальнем Востоке, должно входить быстрое и прочное ассимилирование инородцев, то одним из главных средств для этого является русская школа, устроенная и обставленная сообразно этой цели».
В первые же годы власти в крае приступили к выполнению намеченной задачи. В 1866 году генерал-губернатор Восточной Сибири препроводил военному губернатору Приморской Области 100 рублей серебром на учреждение в гавани Посьета «особой школы для обучения русскому языку детей, переселившихся к нам корейцев». Русскоязычное образование на Дальнем Востоке России было представлено русскими школами: как правительственными, так и церковно-приходскими, миссионерскими школами.
Корейцы стремились выучить русский язык, прежде всего, потому, что связывали свое будущее именно с Россией. В этом случае, изучение русского языка становится для них жизненно необходимым для выживания и адаптации.
Корейцы понимали, что без русского языка они не смогут занять более выгодные для себя позиции на новой земле. Особенно это было понятно для тех корейцев, кто жил в непосредственной близости с русским населением. Менее ярко это проявлялось в местах компактного проживания корейцев, где можно было обходиться без знания русского языка.
Деятельность лидеров антияпонского национально-освободительного движения, известных просветителей и материально-финансовая помощь широких слоев корейского населения способствовали образованию на Дальнем Востоке сельских школ. В конечном итоге на русском Дальнем Востоке к началу 1917 г. не оставалось ни одного корейского селения, где бы не действовали школы с начальными классами обучения. В городских центрах, таких как Владивосток, Хабаровск, Никольск-Уссурийский и в других в местах компактного проживания, корейская общественность также пыталась организовать такие школы и училища
Но в царский период обучение русскому языку не охватило широких масс корейского населения края. Основными причинами были: недостаточное финансирование образования властями, отсутствие квалифицированных учительских кадров, а также характер расселения корейцев (интерес к русскоязычному образованию в основном проявляли корейцы, жившие в этноконтактных зонах). С.М. Меркулов писал, что «...селясь в крае со своими семьями, корейцы вообще имеют большое влечение к русским школам. Корейцы отличаются стремлением, как только позволяют им средства, устраивать жизнь по образцу русских и вообще стремятся походить на европейцев»
Помимо государственной системы образования важным звеном общественного устройства России XIX в. являлась православная церковь. Церковь и школа были неразрывными, т.к. именно священнослужители были, как правило, единственными грамотными людьми в русских деревнях, умевшими читать и писать. Они совмещали в себе и служителей культа и первых учителей.
Просвещение корейцев, как и других народов царской России, самым тесным и непосредственным образом было связано с началом и развитием православной миссионерской деятельности, с церковной и духовной жизнью.
Обучение русскому языку зачастую совмещалось с принятием корейцев в православие. Н.М.Пржевальский писал, что православная церковь сможет сыграть существенную роль в процессе русификации: «Важным средством подобного перерождения и обрусения как корейцев, так и прочих инородцев нашего Уссурийского края, должна явиться православная пропаганда».
Владивосток. Архиепископ Евсевий (Никольский) в школе для корейских детей
Крещение равнялось принятию в российское подданство, что понимали и корейцы. Это стало толчком к началу христианизации корейцев в России. Деятели духовенства, чиновники, и просто меценаты оказывали всестороннюю помощь в распространении православия среди иноязычных переселенцев. Корейцы понимали, что без принятия православия они не смогут улучшить свое положение в России.
Стремление к русскому подданству имело и материальные выгоды – тем, кто его принимал, было легче получить землю, в то время как иностранные подданные были вынуждены батрачить на кулаков или арендовать у них землю.
Однако переход к новой религии не означал отказ от прежней системы религиозных ценностей. До принятия православия корейцы в большинстве своем являлись приверженцами традиционных верований Кореи – шаманизма, буддизма, конфуцианства, даосизма. Там, где православие входило в повседневную жизнь российских корейцев, оно стало обретать элементы корейской традиционности.
Как пишет Т.В.Волкова: «Корейцы выбрали для себя нейтральную позицию по отношению к религии окружающего населения. В семейно-бытовой сфере корейцы продолжали придерживаться этики конфуцианства и обрядовой практики, в основе которой лежали традиционные верования. Вместе с тем они старались слишком явно не демонстрировать приверженность некоторым обычаям предков, особенно если жили небольшими группами в иноэтничном окружении».
Посредством деятельности православной церкви стали происходить первые изменения и в именах корейцев. Именно в процессе крещения корейцам давались русские имена. Одно из ранних упоминаний о принятии корейцами православных имён есть у Б.Д.Пака со ссылкой на архивные документы 1863-1864 гг. В них говорится о старшине деревни Тизинхэ Чхве Унгыке, «который, приняв православную веру стал именоваться Петр Семенов, по имени и отчеству крестного отца одного из русских офицеров». В царский период среди корейцев были распространены архаичные русские имена – Акулина, Ювеналий, Прасковья, Мефодий.
Принятие русских имен помогало процессу адаптации в русскоязычной среде. Для русских корейские имена были трудно запоминаемы. Переход на русские имена стал важным коммуникативным фактором в процессе приобщения корейцев к новой жизни в иноэтническом обществе. Однако в период царской России среди корейцев все же преобладала традиционная антропонимика. Многие их тех, кто брал русские имена, параллельно имели корейское имя.
* * *
Во второй половине XIX века между капиталистическими государствами обострилась борьба за захват территорий на Дальнем Востоке. В конечном итоге, победа в русско-японской войне 1904-05 годов окончательно развязала руки японским властям и в 1910 г. Корея была объявлена генерал-губернаторством Японской империи. При этом все корейцы были объявлены японскими подданными.
В период усиления японского влияния из Кореи происходит увеличение миграции корейцев на русский Дальний Восток. Попадая в Россию, корейцы открыто проявляли свою гражданскую позицию, создавая здесь корейские общественные организации, и формируя в Приморье вооруженные отряды «Ыйбён». Среди созданных в то время в России корейских общественных организаций, вносивших вклад в антияпонскую борьбу, заметно выделялись «Кунминхве» или Корейское национальное общество (1909 г.), и «Квонопхе» или «Общество развития труда» (1911 г.). С начала Первой мировой войны в 1914 г. усилился нажим царского правительства на эти организации, и работа их свелась к нулю.
Поражение в русско-японской войне было фактически падением последней преграды на пути аннексии Японией корейского полуострова, город Владивосток корейцы смотрели «как на уцелевшую цитадель их полунезависимости, с падением которого нет больше спасения.
Участие корейцев ДВК в антияпонском движении способствовало их вовлечению в общественно-политическую жизнь России. Ведь активная деятельность антияпонских организаций на Дальнем Востоке России была направлена не только на борьбу за освобождение Кореи, но и на свое самоопределение в политической и социально-экономической палитре российского общества.
Одним из проявлений политической позиции корейцев в России стало их участие в многочисленных забастовках на различных заводах в начале ХХ века. В России нарастали революционные настроения.
Участие в забастовках корейских рабочих было направлено на улучшение собственных прав, прежде всего, через равенство с русским населением в крае. Так, 13 февраля 1906 г. прекратили работу все корейские рабочие золотопромышленной компании Тимптона. Они требовали отпускать корейцам продукты наравне с русскими рабочими, а также отменить дискриминационные циркуляры для «желтых лиц». Заработная плата корейских рабочих была примерно вдвое ниже, чем у русских.
Таким образом, в России корейцы активно вовлекались в индустриальное производство, представленное частными и государственными предприятиями в крае. Смена специализации способствовала появлению в среде корейцев квалифицированных специалистов производства и добывающей сферы. Кроме того корейцы, получившие русское образование, поступали на службу в администрацию, в частные конторы, в большие торговые фирмы и т.д. Переход корейцев в сферу производства, добывающую промышленность способствовал изменению их традиционного сельскохозяйственного уклада жизни.
Стремление к русскому подданству имело и материальные выгоды – тем, кто его принимал, было легче получить землю, в то время как иностранные подданные были вынуждены батрачить на кулаков или арендовать у них землю.
Однако переход к новой религии не означал отказ от прежней системы религиозных ценностей. До принятия православия корейцы в большинстве своем являлись приверженцами традиционных верований Кореи – шаманизма, буддизма, конфуцианства, даосизма. Там, где православие входило в повседневную жизнь российских корейцев, оно стало обретать элементы корейской традиционности.
Как пишет Т.В.Волкова: «Корейцы выбрали для себя нейтральную позицию по отношению к религии окружающего населения. В семейно-бытовой сфере корейцы продолжали придерживаться этики конфуцианства и обрядовой практики, в основе которой лежали традиционные верования. Вместе с тем они старались слишком явно не демонстрировать приверженность некоторым обычаям предков, особенно если жили небольшими группами в иноэтничном окружении».
Посредством деятельности православной церкви стали происходить первые изменения и в именах корейцев. Именно в процессе крещения корейцам давались русские имена. Одно из ранних упоминаний о принятии корейцами православных имён есть у Б.Д.Пака со ссылкой на архивные документы 1863-1864 гг. В них говорится о старшине деревни Тизинхэ Чхве Унгыке, «который, приняв православную веру стал именоваться Петр Семенов, по имени и отчеству крестного отца одного из русских офицеров». В царский период среди корейцев были распространены архаичные русские имена – Акулина, Ювеналий, Прасковья, Мефодий.
Принятие русских имен помогало процессу адаптации в русскоязычной среде. Для русских корейские имена были трудно запоминаемы. Переход на русские имена стал важным коммуникативным фактором в процессе приобщения корейцев к новой жизни в иноэтническом обществе. Однако в период царской России среди корейцев все же преобладала традиционная антропонимика. Многие их тех, кто брал русские имена, параллельно имели корейское имя.
* * *
Во второй половине XIX века между капиталистическими государствами обострилась борьба за захват территорий на Дальнем Востоке. В конечном итоге, победа в русско-японской войне 1904-05 годов окончательно развязала руки японским властям и в 1910 г. Корея была объявлена генерал-губернаторством Японской империи. При этом все корейцы были объявлены японскими подданными.
В период усиления японского влияния из Кореи происходит увеличение миграции корейцев на русский Дальний Восток. Попадая в Россию, корейцы открыто проявляли свою гражданскую позицию, создавая здесь корейские общественные организации, и формируя в Приморье вооруженные отряды «Ыйбён». Среди созданных в то время в России корейских общественных организаций, вносивших вклад в антияпонскую борьбу, заметно выделялись «Кунминхве» или Корейское национальное общество (1909 г.), и «Квонопхе» или «Общество развития труда» (1911 г.). С начала Первой мировой войны в 1914 г. усилился нажим царского правительства на эти организации, и работа их свелась к нулю.
Поражение в русско-японской войне было фактически падением последней преграды на пути аннексии Японией корейского полуострова, город Владивосток корейцы смотрели «как на уцелевшую цитадель их полунезависимости, с падением которого нет больше спасения.
Участие корейцев ДВК в антияпонском движении способствовало их вовлечению в общественно-политическую жизнь России. Ведь активная деятельность антияпонских организаций на Дальнем Востоке России была направлена не только на борьбу за освобождение Кореи, но и на свое самоопределение в политической и социально-экономической палитре российского общества.
Одним из проявлений политической позиции корейцев в России стало их участие в многочисленных забастовках на различных заводах в начале ХХ века. В России нарастали революционные настроения.
Участие в забастовках корейских рабочих было направлено на улучшение собственных прав, прежде всего, через равенство с русским населением в крае. Так, 13 февраля 1906 г. прекратили работу все корейские рабочие золотопромышленной компании Тимптона. Они требовали отпускать корейцам продукты наравне с русскими рабочими, а также отменить дискриминационные циркуляры для «желтых лиц». Заработная плата корейских рабочих была примерно вдвое ниже, чем у русских.
Таким образом, в России корейцы активно вовлекались в индустриальное производство, представленное частными и государственными предприятиями в крае. Смена специализации способствовала появлению в среде корейцев квалифицированных специалистов производства и добывающей сферы. Кроме того корейцы, получившие русское образование, поступали на службу в администрацию, в частные конторы, в большие торговые фирмы и т.д. Переход корейцев в сферу производства, добывающую промышленность способствовал изменению их традиционного сельскохозяйственного уклада жизни.
Группа корейских рабочих при постройке Уссурийской железной дороги
Российская империя с конца XIX в. до прихода большевиков к власти находилась на переходном этапе своего развития – от аграрного общества к индустриальному. Корея того времени представляла собой аграрную страну, которая характеризовалась продолжавшейся стагнацией и углубившимся кризисом натурального хозяйства. Несмотря на то, что в доколониальной Корее стали появляться предприятия типа простой капиталистической мануфактуры, они имелись главным образом в Сеуле, провинциальных центрах и открытых для иностранцев морских портовых городах. В основной своей массе, в том числе население северных провинций, которые составляли большинство переселенцев в российское Приморье, имело навыки лишь в землепашестве и рыболовстве.
Переход корейцев на специальности, связанные с промышленным производством, обусловил следующие изменения:
Во-первых, изменения в сознании. Появление у корейцев коллективного мышления в процессе работы, «чувство локтя». Особенно показательно в данном отношении отстаивание коллективных интересов во время забастовок.
Во-вторых, повышение уровня профессиональных знаний, расширение специализации, работа со сложным оборудованием.
В-третьих, как следствие из предыдущего пункта – образование высокопрофессиональной прослойки рабочих, инженерно-технического корпуса.
В-четвертых, изменение традиционного уклада корейцев. Например, корейцы переставали носить традиционную корейскую одежду, т.к. в условиях приисков или шахт, русская рабочая одежда была удобнее.
Традиционная корейская крестьянская мужская одежда состояла из запашной куртки (чогори) и широких штанов (паджи), на ногах – белые матерчатые носки (посон). Естественно, что в ней работать, например, в шахте было крайне неудобно.
Стоит отметить, что на промышленных работах была занята лишь часть корейского населения края, большая же часть корейцев продолжала работать на земле, т.к. в целом роль землепашеской работы в общем разделении труда в России была достаточно высока.
Список использованной литературы.
1. Волкова Т.В. Российские корейцы. К вопросу о самоидентификации // ЭО. – М., 2004. – № 4. – С. 27-42.
2. Граве В.В. Китайцы, корейцы и японцы Приамурья / Труды Командированной по Высочайшему повелению Амурской Экспедиции. – СПб.: Типография В.Ф.Киршбаума, 1912. Вып. XI. – 489 с.
3. Калишевский М.А. Придет ли конец скитаниям «корё сарам»? О миграции среднеазиатских корейцев в Россию. Часть первая // http://www.arirang.ru/news/2007/07021.htm
4. Ким Г.Н. История просвещения корейцев России и Казахстана. Вторая половина XIX в. – 2000 г. – Алматы: Издательство КазГУ им Аль-Фараби, 2000. – 369 с.
5. Ким Г.Н. Республика Корея. – Алматы: Дайк-Пресс, 2010. – С. 113-118.
6. Ким П.Г. Корейцы Республики Узбекистан: история и современность. – Ташкент: Ўзбекистон, 1993. – 176 с.
7. Ким Сын Хва. Очерки по истории советских корейцев. – Алма-Ата: Наука, 1965. – С.62.
8. Корейцы в СССР. Материалы советской печати 1918-1937 гг. / Сост. Ю.В. Ванин, Б.Б. Пак, Б.Д. Пак. – М.: Институт востоковедения РАН, 2004. – С.140.
9. Кузин А.Т. Дальневосточные корейцы: жизнь и трагедия судьбы (документально-исторический очерк). – Южно-Сахалинск: Сахалинское отделение Дальневосточного книжного издательства, 1993. – 368 с.
10. Ланьков А.Н. Корейцы СНГ, или Необыкновенные приключения конфуцианцев в России // http://old.russ.ru/politics/20020109-lan.html
11. Ланьков А.Н. Корейцы СНГ: страницы истории // http://okoree.narod.ru/d25.htm
12. Новиков К. История депортации корейцев в Центральную Азию // http://mytashkent.uz/2007/08/31/istoriya-deportatsii-koreytsev-v-sentralnu-yu-aziyu/
13. Пак Б.Д., Бугай Н.Ф. 140 лет в России. Очерк истории российских корейцев. – М.: ИВ РАН, 2004. – 464 с.
14. Пак Б.Д. Корейцы Российской империи (Дальневосточный период). – М.: Издательство МГУ, 1993. – 261 с.
15. Сагитова О.И., Прозорова Г.В. Миссионерские школы для корейских детей на территории Приморского края (вторая половина 19 в. – начало 20 в.) // Известия корееведения в Центральной Азии. – Алматы, 2007. – № 5 (13). – С. 181-187.
Переход корейцев на специальности, связанные с промышленным производством, обусловил следующие изменения:
Во-первых, изменения в сознании. Появление у корейцев коллективного мышления в процессе работы, «чувство локтя». Особенно показательно в данном отношении отстаивание коллективных интересов во время забастовок.
Во-вторых, повышение уровня профессиональных знаний, расширение специализации, работа со сложным оборудованием.
В-третьих, как следствие из предыдущего пункта – образование высокопрофессиональной прослойки рабочих, инженерно-технического корпуса.
В-четвертых, изменение традиционного уклада корейцев. Например, корейцы переставали носить традиционную корейскую одежду, т.к. в условиях приисков или шахт, русская рабочая одежда была удобнее.
Традиционная корейская крестьянская мужская одежда состояла из запашной куртки (чогори) и широких штанов (паджи), на ногах – белые матерчатые носки (посон). Естественно, что в ней работать, например, в шахте было крайне неудобно.
Стоит отметить, что на промышленных работах была занята лишь часть корейского населения края, большая же часть корейцев продолжала работать на земле, т.к. в целом роль землепашеской работы в общем разделении труда в России была достаточно высока.
Список использованной литературы.
1. Волкова Т.В. Российские корейцы. К вопросу о самоидентификации // ЭО. – М., 2004. – № 4. – С. 27-42.
2. Граве В.В. Китайцы, корейцы и японцы Приамурья / Труды Командированной по Высочайшему повелению Амурской Экспедиции. – СПб.: Типография В.Ф.Киршбаума, 1912. Вып. XI. – 489 с.
3. Калишевский М.А. Придет ли конец скитаниям «корё сарам»? О миграции среднеазиатских корейцев в Россию. Часть первая // http://www.arirang.ru/news/2007/07021.htm
4. Ким Г.Н. История просвещения корейцев России и Казахстана. Вторая половина XIX в. – 2000 г. – Алматы: Издательство КазГУ им Аль-Фараби, 2000. – 369 с.
5. Ким Г.Н. Республика Корея. – Алматы: Дайк-Пресс, 2010. – С. 113-118.
6. Ким П.Г. Корейцы Республики Узбекистан: история и современность. – Ташкент: Ўзбекистон, 1993. – 176 с.
7. Ким Сын Хва. Очерки по истории советских корейцев. – Алма-Ата: Наука, 1965. – С.62.
8. Корейцы в СССР. Материалы советской печати 1918-1937 гг. / Сост. Ю.В. Ванин, Б.Б. Пак, Б.Д. Пак. – М.: Институт востоковедения РАН, 2004. – С.140.
9. Кузин А.Т. Дальневосточные корейцы: жизнь и трагедия судьбы (документально-исторический очерк). – Южно-Сахалинск: Сахалинское отделение Дальневосточного книжного издательства, 1993. – 368 с.
10. Ланьков А.Н. Корейцы СНГ, или Необыкновенные приключения конфуцианцев в России // http://old.russ.ru/politics/20020109-lan.html
11. Ланьков А.Н. Корейцы СНГ: страницы истории // http://okoree.narod.ru/d25.htm
12. Новиков К. История депортации корейцев в Центральную Азию // http://mytashkent.uz/2007/08/31/istoriya-deportatsii-koreytsev-v-sentralnu-yu-aziyu/
13. Пак Б.Д., Бугай Н.Ф. 140 лет в России. Очерк истории российских корейцев. – М.: ИВ РАН, 2004. – 464 с.
14. Пак Б.Д. Корейцы Российской империи (Дальневосточный период). – М.: Издательство МГУ, 1993. – 261 с.
15. Сагитова О.И., Прозорова Г.В. Миссионерские школы для корейских детей на территории Приморского края (вторая половина 19 в. – начало 20 в.) // Известия корееведения в Центральной Азии. – Алматы, 2007. – № 5 (13). – С. 181-187.
